Весенняя зарисовка
До звезд
еще далеко. Очень далеко.
Жить же нам на Земле.
И ее нужно приводить в порядок.
И. Ефремов..
Вы когда-нибудь обращали
внимание, какое это удивительное явление - Строгинские бульвары? Сколько
здесь происходит жизненных коллизий! От высокой драмыдо фарса и буфанады.
"Весь мир театр, и люди в нем - актеры" - написал Шекспир. Воистину так.
Стоит приглядеться, и увидишь многое, о чем и не догадывался в спешке
повседневной жизненной суеты.
Вот нынче. Под теплое весеннее солнышко высыпало соскучившееся по нему
за зимнее время население. Пестрые картинки жизни заиграли под его
лучами.
Сколь характерная сценка.
На переднем от наблюдателя плане, на скамеечке сидит старушка. Голова
повязана линялым, но очень чисто выстиранным, и это сразу видно,
платочком. Её драповое пальто, знававшее лучшие времена, аккуратно
зашито в нескольких местах и тщательно вычищено. И вообще вся ее фигура,
одежда, старая и латанная, производят впечетление чего-то очень
опрятного. И глаза, самое поразительное - это глаза. Голубые, совсем
молодые глаза в смеющихся морщинках. Онии с восторгом и умилением следят
за малышами, копающимися тут же на тротуаре, подле своих модных мам.
Судя по возрасту эти же глаза провожали на фронт отца, и, может быть,
братьев и мужа. И они же, темныве от слез, перечитывали строчки
фронтовых писем. Где-то глубоко на дне в них спряталась старая боль, а
нынче радуются они, глядя на новое поколение несмышленышей.
Мамы этих несмышленышей так увлечены какой-то своей беседой и
одновременной сменой памперсов у третьего, совсем маленького карапуза,
что не обращают внимания на мини-буф, разыгравшийся рядом с ними. Один
из малышей, совсем еще недавно научившийся ходить, решил отправится на
обследование доставшейся ему во владение планеты. Но не пройдя и шагу,
плюхнулся на попку, да тапк и застыл, молча сопя и самостоятельно
пытаясь встать.
Всю эту картину наблюдал огромных размеров кобель восточно-европоейской
породы овчарок. Он склонил свою умную, породистуб бошку на бок, высунув
язык между внушительного вида клыками. И весь его вид говорил - "до чего
же неуклюжи щенки этих двуногих, а я должен за ними следтить! Будь оно
не ладно.. ". Наконец он лениво встал и безо всяких усилий одним мощным
движением поставил карапуза на ноги, держа его за шиворот комбинезона. А
потом слегка подтолкнул мордой под попку, дескать, - кончай сачковать,
пора и самому.
Сверху немедленно раздалось - "Молодец, Цезарь!". Пес полуобернулся на
хозяйскую похвалу, и вальяжно развалился неподалеку, бдительно, однако,
наблюдая за окружающим его миром: "Ну что с них взять!"
А чуть дальше, на другой скамье, кучей старого тряпья расположился бомж.
Нет, это все-таки скорее женщина. Если приглядеться, то в бесформенном
одеянии можно узнать некогда модное и очень дорогое пальто. На ногах
разбитые вдребезги кроссовки, на одной можно прочитать название фирмы,
очень дорогой и престижной. По лицу женщины невозможно определить ее
возраста. Испитое и опухшее, оно больше напоминает маску. Пустые глаза
неопределенного цвета обращены внутрь. Окружающее не существует для нее.
Рука судорожно вцепилась в горлышко бутылки, которая торчит из
полиэтиленового мешка со всякой всячиной.
Какая жизненная драма пронеслась над головой этого человека? Что
превратило, наверное, преуспевавшую некогда женщину в развалину,
выброшенную на улицу?...
А дальше по бульвару чинно движутся кавалькады мам с колясками, то и
дело пересекающиеся роллерами и велосипедистами. Орут воробьи. Смеется
детвора.
И всё, всё это... и опрятная старушка, и смазанная бомжиха, и модные
мамы со своими карапузами, и кавалькады, и велосипедисты, всё это -
существует и действует одномоментно. Всё это наши строгинские бульвары.
©
Gelleylor 2003 |
